Кирилюк: «Лукашенко понимает, что в случае любой пограничной ситуации люди не встанут на его защиту»

— Разумеется, материальная выгода здесь вторична. Это такой политический террор, — поясняет Михаил Кирилюк в экспресс-комментарии «Салідарансці» идею лишать гражданства и имущества оппонентов власти, высказанную генпрокурором. — Почему это террор?

Потому что террор — это акция устрашения, направленная на большое количество людей. Данное заявление Шведа направлено на беларусов, которые поддерживают демократический выбор и выступают против Лукашенко, незаконно удерживающего власть.

По разным оценкам, из страны уже выехало от 250 тысяч до полумиллиона граждан. И они, в отличие от тех, кто остался в Беларуси, позволяют себе свободно выражать свое мнение в публичных местах, на официальных площадках, в соцсетях — везде.

Значит, нужно заставить этих людей, до которых невозможно дотянуться физически, молчать. Человек должен перестать открыто высказываться из-за страха потерять недвижимость и даже гражданство. С их мотивацией все как раз понятно.

Но я бы еще рассматривал данную инициативу и как очередное преступление режима и конкретно человека, занимающего должность генпрокурора.

Тут есть явный состав преступления. Как минимум, это злоупотребление служебными полномочиями. Прокурор нужен не для того, чтобы угрожать огромному количеству людей лишением гражданства, а для того, чтобы искать преступников.

— Если их мотив — запугать, получается, им не все равно то, что мы говорим. Очевидно, что больше ничего в сложившихся обстоятельствах мы и не можем — только говорить.

— Это не так уж и мало. Мы не можем открыть тюрьмы и освободить людей. Но расшатывать штыки, на которых сидит власть, вполне.

Помните, штыки хороши всем, кроме одного — на них нельзя сидеть. Захватить власть — одно. А удерживать ее длительное время — другое.

Лукашенко очень хорошо ощущает эту разницу — между тем, что было до 2020 года, когда были довольные и недовольные, о соотношении которых можно спорить, но был и консенсус общества относительно того, что он занимает свою должность по некоему праву.

Сейчас этого консенсуса нет, и это его, разумеется, беспокоит. Он понимает, что в случае любой пограничной ситуации, любого форс-мажора люди не встанут на его защиту.

Скажу больше, даже его силовики, которые колебались в августе 2020, при любом следующем форс-мажоре будут колебаться еще сильнее.

Сейчас понятно, почему они его поддерживают. Потому что сила на их стороне.

Но в случае чего весы вполне могут качнуться и в другую сторону.

Даже сторонники Лукашенко больше не могут находиться в полном вакууме и не видеть реальный уровень его поддержки. Потому что с репрессиями через одно-два рукопожатия уже столкнулся каждый беларус.

Поверьте, даже ябатьки, даже лоялисты, даже хатаскрайщики, обыватели, которые никогда политикой не интересовались, — все прекрасно видят и слышат, в том числе от уехавших родственников, друзей, знакомых.

И это меняет их отношение к происходящему.

Поэтому возможность публичных выступлений, то есть демонстрация того, что нас действительно много, очень сильно влияет на устойчивость власти.

Я бы сказал, это то, что подрывает ее сильнее, чем санкции.