«Беларусь идет в ЕС. Прямо сейчас»

— Существует две картины мира: картина мира аналитически-политологическая, которая формируется набором фактов и новостей, попыткой их уложить в определенную картину мира, с последующей редактурой этой картины.

Это нормальный процесс, построение такой картины сохраняет целостность психики людей, объясняя причинно-следственные и системные связи происходящего и снижает тревожность за счет того, что большее знание, большее понимание позволяет снизить риски необдуманных шагов.

Другая картина мира — это картина мира в области бытового поведения. Какие решения мы принимаем в быту. Например, жениться или нет. Какую работу выбрать. Заводить детей или нет. Переезжать или нет и т.п.

Это целиком поле нашего контроля и здесь помимо первой картины (которая тоже влияет) очень влияет опыт ближнего окружения. При этом человек, имеющий картину мира аналитическую, которая отличается от бытовой, скорее сделает выбор в пользу бытовой.

Потому что там — эпос, титаны рубятся с атлантами. Принятие решения по первой картине — для стратегов, для управляющих структурами. А во второй картине — обычная жизнь, которую хочется прожить как можно уютнее.

Так вот, эпохальным сдвигом второй картины мира на рубеже 2010-2020-х годов явилось то, что практически у каждого взрослого беларуса появился кто-то знакомый, кто уехал за границу (и не в Россию).

Тренд, на самом деле, начался ещё после аннексии Крыма, когда обвалившийся российский рубль заставил беларусских гастарбайтеров начать смотреть в другие стороны. В первую очередь, конечно, в сторону Польши.

Поэтому нельзя говорить, что нынешняя эмиграция — это только политэкономическая эмиграция среднего класса. Все-таки есть определенный аналог сообщающихся сосудов на рынке труда. Если в Польше официально установленная минимальная зарплата превышает 1000 долларов, в то время как в Беларуси медиана не дотягивает в большинстве районов до 500 — рано или поздно поток людей поедет.

Тихо, незаметно, не обвально, как случилось с IT или теми, кто был активен в протестах. Не будем сейчас об абсолютных цифрах — интересно порассуждать о самом феномене и его влиянии на общество.

Разумеется, есть некие категории/сообщества людей, среди которых доля уехавших совсем невелика. Но в среднем по больнице, если близкий круг общения человека составляет 10-15 человек, то там с довольно высокой степенью вероятности окажется уехавший.

Если говорить про «слабые связи» — т.е. социальный круг в 100-150 человек знакомых и приятелей, то там уехавший будет со 100% вероятностью.

Дальнобои, врачи, строители — спектр профессий уехавших широк и пересекается с профессиями условного «жителя райцентра».

Это означает что у большинства беларусов появился стабильный источник информации «как оно там». И самое главное — тот источник, которому можно доверять. Тот источник, который очевидно испытывая трудности адаптации, справедливо расскажет о всех плюсах и минусах, вне политической повестки. И чем дольше будет идти процесс, тем меньше будет обратной связи, искаженной адаптационным шоком в ту или иную сторону. Тем больше будет в массовое сознание проникать факт, что «везде не намазано мёдом, эмиграция — тяжелый стресс, но в среднем на длинной дистанции там лучше». 

Для беларусов особенно важно слышать это не из телевизора и даже не из ютуба, а от знакомого, потому что ютуб и телевизор в сознании человека малой группы создан для манипуляций априори. А знакомому нет резона врать.

Если эти факты будут ложится в резонанс с аналитической картиной мира, то это может усилить эффект принятия решений самим человеком, и даже если это не будет решение об уезде — это будет формирование определенного мировоззрения.

Если эти факты будут идти этой картине мира наперекор, то тем хуже для фактов — это может вызывать глубокий внутренний личностный кризис, который может вылиться парадоксальным образом в игнорирование и отрицание этих фактов, в отстранение, вычеркивание из жизни этого источника, в крах картины миры — палитра вариантов весьма широка.

Но глубоко внутри человек уже не сможет игнорировать данность, скорее будет под нее подстраиваться, чтобы выбрать максимально комфортную для себя психологическую позицию.

Принятие факта «там лучше» неизбежно ставит вопрос «а почему там лучше?». На вопрос можно дать много ответов, не разрушающих привычную картину мира, даже если она антизападна по своей природе (например «они грабили колонии» или «они печатают доллары»).

Но неизбежно по каналу коммуникации будут доноситься небольшие факты из жизни и быта, которые медленно будут отстраивать более объективную картину.

Например, про сортировку мусора. Про возможность выбрать, куда потратить часть налогов. Про выборы шерифа/директора школы — которые внезапно реально выборы, а не формальность. Про то, как ведет себя полиция. Ну, и наконец, про близкое всем — про ассортимент и цены в магазинах, доступ к сервисам, возможность съездить в отпуск и т.п.

И эта коммуникация идёт каждый день. Идет глобальный сдвиг сознания. И беларусы в этом пути не уникальны, практически вся восточная Европа прошла этот путь. Страны Балтии в СССР стояли особняком ровно по той же причине — огромная диаспора извне давала возможность получать информацию на уровне от людей к людям, а не с радио «Голос Америки».

Именно поэтому эти страны после распада СССР влетели в Европу пулей. И именно поэтому в СССР потребление в странах Балтии было выше — центр понимал, что там есть связи с заграницей, поэтому старался «не ударять в грязь лицом».

А если процесс пройдет чуть подольше, то естественным образом в местах эмиграции будут появляться беларусские капиталы, уже совсем независимые от непосредственно деятельности на территории Беларуси и никак с ней не связанные. И в рыночной экономике эти капиталы будут расти. Такие капиталы уже частично проявили себя, как политический фактор. Но пока их недостаточно, и они не могут конкурировать с капиталами внутри страны. Но со временем смогут, потому что экономики развитых стран растут, а беларусская — стагнирует.

Что было бы, если был бы не один Сахащик со своей строительной компанией в Польше, а было бы 20, 50, 100 таких Сахащиков по всему миру? Что было бы если миллиардных IT-компаний с руководителями родом из Беларуси было бы не 3, а 33?

Это не риторические вопросы. В этих вопросах содержится и ответы на то, что будет в будущем. И только так произойдут действительные, а не формальные перемены — через интеграцию в развитый мир напрямую, вне плоскости текущей политической повестки.

И эта интеграция может идти только на уровне людей и связей, государство может мешать, может помогать, может помогать косвенно — например, выгоняя людей. Может даже закрыться, но критическая точка по количеству выехавших уже пройдена.

И более того, если бы в 2020 году победила революция, то процесс пошёл ровно таким же образом. В стране с шатающиеся экономикой сотни тысяч-миллионы поехали бы работать на Запад.

Поэтому то, что происходит сейчас, в каком-то смысле, естественный путь, который прошли многие страны. И конец этого пути так или иначе закономерен — Беларусь станет частью Европы в цивилизационном смысле. Вопрос в цене, но на это повлиять как раз вряд ли уже кто-то способен, ибо фигуры ходят теперь в этой партии лишь так как могут ходить, а не так как хотят.