Почему Евросоюз не хочет считать белорусских политзаключенных

Попытки белорусских независимых СМИ выяснить то количество белорусов, которые признаются политзаключенными в Европе, не увенчались успехом.

Судя по всему, речь идет о сознательной позиции Евросоюза: не влезать глубоко в разборки на эту тему. И на это есть несколько причин.

Все началось 17 февраля, когда представитель незарегистрированного правозащитного центра «Весна» Валентин Стефанович сообщил, что по итогам его встречи с неназванным европейским дипломатом стало известно: ЕС признает политзаключенными шесть человек. В списках «Весны» на тот момент значилось 11 (сегодня молодофронтовец Владимир Ерёменок уже на свободе).

На просьбу БелаПАН прокомментировать эту ситуацию в представительстве ЕС по сути не ответили. Было сказано, что разные организации считают по-разному и что число политзаключенных нестабильно. И дежурно напомнили о своем требовании к белорусским властям выпустить и реабилитировать этих людей.

Не назвали фамилий или количества политзаключенных и в посольстве США в Минске.

Надежду на прояснение дал глава делегации Европарламента по Беларуси Филип Качмарек, который в своем ответе на запрос БелаПАН сказал об 11 политзаключенных (на тот момент). Но в считанные дни из офиса евродепутата пришло опровержение, мол цифра «11» — это только позиция правозащитников, а не официальная позиция Европарламента.

Возникает логичный вопрос: а кого официальный Минск вообще должен освобождать? И как он узнает, сколько человек нужно выпустить, чтобы выполнить основное условие Запада, если в самом Евросоюзе не знают этого числа?

Полифония оценок

Список политзаключенных, на который опираются большинство белорусских независимых журналистов, размещен на сайте «Весны». В данный момент он содержит 10 имен. Среди самых известных — экс-кандидат в президенты Николай Статкевич и правозащитник Алесь Беляцкий.

Некоторые политические активисты, в частности из движения «За волю», критиковали правозащитников из «Весны» за слишком короткий, по их мнению, список политузников. Те в ответ говорили, что основываются на международных критериях определения понятия «политзаключенный» и не собираются от них отступать.

Иначе смотрит на ситуацию «Международная амнистия»: на сайте организации в отчете за 2013 год называется цифра в шесть человек. Пятеро из них названы по именам: Николай Статкевич, Алесь Беляцкий, Павел Северинец, Дмитрий Дашкевич и Эдуард Лобов. Поскольку двое из них уже на свободе, а имя шестого неизвестно, можно утверждать, что по данным этой организации в Беларуси трое или четверо политических заключенных.

В недавно опубликованном докладе Госдепартамента США о ситуации с правами человека в мире политзаключенными в Беларуси названы 9 человек, четверо из которых сегодня уже на свободе.

Непонятно, кого слушать

Старший аналитик BISS (Вильнюс) Денис Мельянцов объясняет неопределенность позиции европейских чиновников именно наличием нескольких подходов к этой проблеме:

«Поскольку нет никакого исследования, которое было бы заказано органами Европейского союза и дало бы четкий ответ, сколько в Беларуси политзаключенных, они, боясь расхождений в расчетах, уклоняются от того, чтобы называть конкретные имена или конкретные цифры».

«Этих чиновников можно понять, потому что если они какую-то цифру назовут, а у каких-то правозащитных групп на этот счет есть другое мнение в большую сторону, то будет скандал», — отмечает политолог.

Согласен с ним директор Центра европейской трансформации Андрей Егоров: «Поскольку независимой судебной системы нет, они опираются только на данные правозащитников, которые обладают некоторой долей условности, надежности и т.д. Вдруг, окажется, что данные правозащитников не полны?».

«Европейцы пытаются избежать этих сложностей и настаивают на освобождении всех политзаключенных, а уже по их конкретному количеству хотели бы разговаривать, когда процесс их освобождения начнется и они смогут принимать в этом участие», — убежден политолог.

Поле для спекуляций и маневров

Однако неопределенность Евросоюза в таком принципиальном вопросе, даже со ссылкой на невозможность прийти к единому мнению, становится идеальной почвой для подозрений в попытках закулисной игры.

Денис Мельянцов не исключает, что на дипломатическом уровне контактов между официальным Минском и Брюсселем известны и число, и имена политзаключенных. «Но я думаю, что по тем причинам, которые я оговорил, они не хотели бы озвучивать это публично», — добавляет политолог.

«Если поспекулировать, то вероятно, что ЕС на теперешнем этапе удовлетворился бы, чтобы отпустили несколько человек, которые более или менее на слуху. И это было бы воспринято как первый шаг навстречу, и дальше можно было бы начинать диалог. На следующем этапе просить освобождения следующей партии. Но это из области гипотез», — отмечает Мельянцов.

Радикалы могут и вовсе упрекнуть Евросоюз в циничном реал-политик, а именно — в умышленно гибкой позиции по такому чувствительному вопросу. Мол, когда понадобится из других соображений разморозить отношения с Минском, можно будет объявить, что политзаключенных в Беларуси были единицы и удовлетвориться выходом пары-тройки человек.

Андрей Егоров, впрочем, отбрасывает подобную возможность: «Я думаю, что в этом месте нет никакой тонкой геополитической игры».

Знак потери интереса

Но Европа не боится подобных спекуляций, позиция выбрана весьма осознанно. Речь идет даже не о неспособности определиться, а о подчеркнутом нежелании определяться. Отказ от конкретного ответа и стал де-факто официальной позицией ЕС.

Брюсселю не хочется разбираться в спорах правозащитников. Нет желания тратить деньги и внимание на возможный заказ собственного независимого исследования, которое бы легло в основу официальной позиции.

Британский политолог Чарльз Грант, посетивший на днях Минск, сформулировал причину этой отстраненности весьма прозаично: «Я боюсь, что ваша страна забыта миром. Никто не думает о Беларуси. Даже когда речь заходит о Восточном партнерстве, все говорят об Украине, затем о Молдове и Грузии, но никто не говорит о Беларуси».

В общем-то, упрекнуть брюссельских бюрократов не в чем: у них по горло своих проблем, а тут еще под боком Россия аннексирует Крым. Явно не до белорусского вопроса, многолетняя нерешенность которого уже набила оскомину всем как в стране, так и за ее пределами.

Только беда белорусской ситуации в том, что кроме Евросоюза не осталось ни одного игрока — ни внешнего, ни внутреннего — который беспокоился бы о политзаключенных и имел хоть какие-то рычаги влияния на официальный Минск. Как следствие, судьба этих людей отдается на милость белорусским властям, от которых без нужного стимула гуманизма не дождешься.