Андрей Курейчик: «Если белорусы хотят, чтобы их били по морде, – значит, их будут бить»

Драматург Андрей Курейчик, известный также как сценарист кассовых российских комедий «Любовь-морковь», мог бы помалкивать и спокойно зарабатывать деньги. Ан нет. Неожиданно откровенное интервью Андрея Курейчика.

С драматургом мы разговариваем в практически летнее утро на лужайке перед его домом в деревне Турец Минской области, где он живет со своей женой и трехлетним сыном.

– Прошло уже три года, как вы переехали в деревню. Это то, что вы себе представляли?

– Это то, чего я хотел. Конечно, у городского человека есть некоторые иллюзии насчет жизни в деревне, но я ведь с раннего детства каждое лето проводил в Смиловичах, в 7 км отсюда, где живет моя бабушка, откуда родом моя мама. Меня всю жизнь туда тянуло. Считаю, это чисто белорусский комплекс: любовь к деревенской жизни. Я искал дом именно в своей родной деревне и ее окрестностях, и нашел.

Для жены, конечно, это был шок. Она чисто городской житель и не была готова к переезду. Тем более тогда только-только родила ребенка.

– Вы поставили ее перед фактом?

– Да. Мы жили в Минске в малюсенькой квартире, совершенно невозможной для проживания трех человек и собаки. Жена была в курсе, что я задался целью найти новое жилье, но что я купил дом в деревне – не знала. О покупке я сказал, когда она была еще в роддоме. Узнав, ответила: ты с ума сошел?! Через небольшой промежуток времени после ее выписки из роддома, мы переехали сюда.

У меня гнусный, отвратительный характер семейного тирана – тут ничего не поделаешь.

– Что вы искали в деревне? Спокойствия?

– Да, я искал возможности спокойно работать. Мне нужно писать, писать много, так чтобы меня не отвлекали. И за минувшие три года я написал больше, чем за весь свой предыдущий творческий путь. Многое из этого еще нигде не издавалось и не снималось.

– При этом вы практически полностью изолировались от внешнего мира.

– Да. Внешний мир вообще редко приносит что-нибудь хорошее. Здесь у меня не идут белорусские каналы, я не читаю белорусских газет, у меня очень ограниченный круг общения – несколько старых проверенных товарищей. Активно пользуюсь только электронной почтой и читаю новостные сайты.

– Но у вас уже есть новая квартира в Минске. Вы планируете…

– Я ничего не планирую наперед, я просто живу. Жизнь такая штука… Во-первых, она очень короткая. Во-вторых, она имеет свойство обрываться в самый неподходящий момент. И это касается всех людей на земле…

– Но вам же только 30!

– Год назад умер мой единственный родной брат, которому было 28. Он похоронен недалеко отсюда на кладбище. Он просто заболел, причем не смертельной, а лечащейся во всем мире болезнью – панкреатитом. Но наши врачи болезнь не разглядели.

За 10 дней до смерти брат лежал в больнице и говорил им: ребята, у меня болит живот. Ему ответили: у тебя гастрит. Через 10 дней у брата случилось обострение, и он умер на операционном столе…

Я понимаю, что это может прийти когда угодно. Необязательно упадет кирпич на голову, но тебя может задавить машина, может упасть самолет, на котором ты летишь, у тебя просто могут не обнаружить болезнь, которая лечится одним уколом и т.д. Поэтому я стараюсь не тратить себя на то, что меня раздражает, и на людей, которые мне не интересны.

– Остались ли вы довольны сделанными по вашему сценарию сериалами «Сёмин» и «Смертельная схватка»?

– Я особо в них не всматривался. Я вообще не люблю смотреть свои фильмы и спектакли. У меня возникает чувство раздражения, отторжения. Режиссер и продюсер видят сценарий совсем не так, как видишь его ты.

– Сколько времени вы потратили на написание сценария для сериала?

– На 12 серий ушло 7-8 месяцев моей жизни. Это долгий процесс. Но это нужно было сделать, потому что мне не хватало денег на дом.

А вообще, в сериальное производство я стараюсь не лезть. Все-таки основные мои работы – это большое кино и спектакли.

– Андрей Владимирович, вы известны, прежде всего, как автор сценариев для развлекательных фильмов. Не считаете ли вы, что свой талант размениваете на…

– Я абсолютно осознаю, что свой талант размениваю на деньги. Мне было очень важно обеспечить финансовую независимость своей семьи. Я не хочу зависеть ни от одного барана ни в одном министерстве. Я хочу, чтобы никто не мог меня ни откуда уволить.

При этом я прекрасно понимаю, что такое коммерческое кино. Но это иллюзия, что оно требует меньше сил и таланта. Если бы зрительское кино было делать легко, «Беларусьфильм» бы не тратил госденьги, а наоборот приносил бы их в бюджет. А каждый второй режиссер снимал бы фильмы как Спилберг, Гайдай или Данелия.

При этом в театральную драматургию я несу свои собственные боли, мысли, чувства, а в кино больше стараюсь развлечь. Но от комедий я никогда не откажусь. Без них в нашем грустном, мрачном мире будет просто каюк.

– В конце прошлого года вы написали два открытых письма первому заместителю министра культуры Владимиру Рылатко.

– …Да, это мой давний боевой товарищ (смеется – Р.Г.)

– А не боитесь, что в белорусских театрах не будут ставить ваши пьесы?

– Неформальный запрет на постановки моих пьес в театрах уже был. При бывших министрах Гуляке и Матвейчуке этот период длился, наверное, года четыре. Меня почему-то считали каким-то записным диссидентом.

Сейчас тоже, бывают казусы. Например, в газете «Советская Белоруссия» недавно умудрились сделать огромный материал о моем спектакле «Пане Коханку» в Русском театре, и при этом ни разу не назвать автора пьесы. Это ноу-хау газеты. Но мне на это наплевать…

– Запрет действовал из-за того, что вы не боялись их критиковать?

– Да. А также из-за того, что я был одним из основателей «Свободного театра».

Между тем, меня точно также всегда не принимала оппозиция. Потому что многих там я тоже считаю идиотами и мудаками. Именно поэтому они столько лет и не могут взять власть.

– Почему вы все-таки решились написать эти открытые письма?

– Поскольку я независим, у меня есть возможность написать то, что не могут себе позволить написать люди, работающие в государственных театрах или на киностудии «Беларусьфильм».

Мне всегда казалось, что проблемы настолько очевидны и просты, что не замечать их нелепо. А у нас политика в основном такая: мы не замечаем проблемы. В белорусских театрах нет белорусской драматургии? Мы об этом просто не говорим. В кино происходит дикая бесконечная растрата государственных денег? Мы об этом не говорим – ну, выбросили миллион долларов, он, что твой личный?

К сожалению, эти проблемы может решить только наша верховная власть. А она, по моим ощущениям, не рассматривают культуру как приоритет. Есть в белорусских театрах белорусские пьесы, нет в белорусских театрах белорусских пьес – это вопрос на урожай картофеля не влияющий, поэтому разбирайтесь сами.

С кино ситуация сложнее, потому что зачастую деньги выделяются из президентских фондов. Но у верховной власти нет понимания, как организовать кинопроизводство. Сделав сегодня кино в Беларуси, ты в отличие от времен Советского Союза должен сам ехать куда-то и уговаривать его купить. Госкомпании эту конкуренцию не выдерживают: они менее мобильны, они не понимают, что нужно снимать, они не дают элементарного качества.

Ни один современный белорусский фильм пока не продан в широкий российский прокат! Ни один! Это, безусловно, позор. Все же у нас нет границы, и фильмы снимаются на русском языке. Наша упущенная выгода – десятки миллионов долларов.

– Сейчас большие надежды связаны с тем, что на «Беларусьфильме» начали работать режиссеры Кудиненко, Кананович, Колбышев…

– Это хороший знак. Но даже хороший режиссер, сняв фильм, должен с ним что-то дальше сделать. У нас проблема не производства. У нас проблема в том, что снимали не то и не могли потом это продать.

С этими режиссерами та же история. Я убежден, что ни один из снятых ими фильмов («Масакра», «Дастиш фантастиш», «Волки») не будет никуда продан. Все три фильма – не имеют прокатного потенциала. Причем это было очевидно еще на уровне сценариев… Потери от их производства составят около 4-х миллионов долларов.

В мире есть только один эффективный способ кинопроизводства – он называется продюсерское кино. Альтернатив, к сожалению, не придумано.

Что такое продюсерское кинопроизводство? Это когда есть человек, который несет личную финансовую, репутационную, творческую ответственность за успех или провал фильма. На «Беларусьфильме» никто никогда не страдает, ни за что ответственности не несет. При любых обстоятельствах все получают одну и ту же зарплату, сидят на своих тепленьких местах.

– Андрей Владимирович, вы достаточно часто резко высказываетесь. Некоторые полагают, что это результат вашей эмоциональности, некоторые – «звездной болезни»…

– Пожалуйста, можете умножить одно на другое – я не против... Все дело в том, что я по характеру человек жесткий и никогда не признавал никаких авторитетов – никаких вообще!

Я считаю, что любое поклонение, любое лизоблюдство, идолопоклонничество уничтожает в нас свободных людей. Нельзя никому никогда кланяться! Уважать – да, но не кланяться. В Беларуси, где есть абсолютно неприкасаемые персоны в культуре, политике, во всех сферах, это, пожалуй, вызывает шок.

– У вас очень напряженные отношения с руководителем «Свободного театра» Николаем Халезиным. Почему?

– Мы поругались, это было давно. Мы разошлись по одной простой причине: я принципиально не занимаюсь политикой. По поводу происходящего в стране я имею свою гражданскую позицию, но я не занимаюсь агитацией и пропагандой через творчество. Просто не опускаюсь до этого.

Я считаю, что политическое искусство само по себе является спекулятивным и дискриминационным. Вы хотите, чтобы Купаловским театром руководила политическая партия, пусть даже самая «правильная»? Лично я – нет.

– А в чем заключается ваша гражданская позиция?

– Я считаю, нашей стране нужны перемены. Нужно становиться нормальной европейской страной, вступать в Евросоюз.

Я смотрю на качество жизни в Англии, Норвегии, Австрии, Швейцарии – там люди живут гораздо богаче и свободнее. Значит и мы должны идти по такому же пути, не надо изобретать велосипед.

Нам нужна демократия, уважение человеческих свобод, уважение права граждан менять свою власть. Смысл демократии в том, что ты можешь поменять свою власть, когда она тебе перестает нравиться.

– Вы уверены, что большинство белорусов хочет перемен?

– Нет, не уверен. Вообще считаю, что белорусы заслужили то положение, в котором оказались. Если они хотят, чтобы их били по морде, – значит, их будут бить.

Белорусы – народ, который в какой-то момент потерял ориентиры. Люди не понимают, куда им идти. В Европу? В Россию? В леса?

Сейчас скажу для многих обидную вещь: у меня есть ощущение, что белорусы всегда были трусоватыми. Именно поэтому мы так любили партизанский, а не открытый способ войны. Эта трусость проявилась во всем: в политике, быту, культуре и т.д. Белорусы будут смотреть: вот вышла оппозиция на улицу, сейчас ее побьют, а мы посмотрим, что нам делать дальше. Это психология, здесь ничего не сделаешь.

Но я думаю, найдется кто-то, кто эту же психологию обернет на пользу народа. Именно через эту трусость сможет победить в народе дракона. Трус, загнанный в угол, страшнее любого храбреца.

…Я хотел бы еще сказать о последней вещи, которая меня по-человечески шокировала. Имею в виду задержание крупнейшего современного белорусского поэта Владимира Некляева и активистов кампании «Говори правду!». Мне это напомнило времена Варфоломеевской ночи, черносотенных погромов, сталинских облав, когда с оппонентом было проще не спорить, а дать ему по голове, а еще лучше вспороть кишки, распять и сжечь на центральной площади. В наше общество возвращается средневековая логика, средневековая мораль и их неотъемлемые атрибуты – погромы, облавы, массовые обыски и аресты, запугивания и т.д.

Дело даже не в Некляеве, хотя он сейчас абсолютно в положении Бродского, которого в СССР осудили за тунеядство. Для поэта его уровня политическое уголовное дело – это лишь шаг к Нобелевской премии. Знаете, что самое страшное? Когда власть перестает видеть врагов в конкретных политиках, конкретных персонажах (что для сферы политики логично), а начинает устраивать тотальные, заранее спланированные облавы на десятки и сотни людей самых разных профессий, выгребая все что попадается под руку: флэшки детей, личные сбережения, диски, книжки, компьютеры и т.д… Всех под одну гребенку! В один день! Скопом!

История знает, к чему это приводит. Это приводит к Пол Поту, это приводит к сталинизму, к Катыни, к «охоте на ведьм», к «хуньвэйбинам» – а главное, это приводит к деградации народа и человеческой морали. А не к процветанию страны…