«Авторы kill-перформанса должны были бы понимать, что «Волки! Волки!» — опасная игра»

Лидеры мнений Байнета – о «воскрешении» журналиста Аркадия Бабченко.

Аркадий Бабченко. Фото Валентин Огиренко / Reuters / Scanpix / LETA

Анджей Почобут: «Я, конечно, очень рад, что с Аркадием Бабченко все в порядке. Дай Бог ему здоровья! Ну и возможность пережить свою смерть и посмотреть её фактически в прямом эфире — это, конечно, интересный опыт.

Однако «смерть-воскрешение» — это очень экстремально для близких и друзей. …Надеюсь, что есть очень серьёзные причины, почему объявили о смерти Аркадия, а не ограничились сообщением, о том, что жертва покушения находится в критическом состоянии».

Пётар Кузьняцоў: «Трэба выпіць, карацей. За Бабчанку. Але і за Ўкраіну таксама. Здаецца, шмат чаго сапраўды мяняецца. І ўсім нам, у тым ліку і мне, хто апошнім днем кпіў з украінскіх спецслужбаў, трэба іх павіншаваць. Неяк неверагодна гэта ўсе.

Калі ў жыцьці сутыкаюся з нейкай зьявай такога кшталту, заўседы думаю: калі-небудзь хто-небудзь здыме пра гэта фільм. Дарэчы, вось па гэтаму сюжэту гэта будзе вельмі захапляльны фільм».

Дмитрий Растаев: «Конечно, сейчас посыплется много смеха и издёвок — но издеваться будут те, кто и так со вчерашнего вечера ржал и улюлюкал.

Да, спектакль вышел дурацкий — но в этом нет вины тех, кто искренне сокрушался, узнав о смерти друга и коллеги. Люди реагировали так, как и должны были реагировать в этой ситуации. И то, что смерть оказалась симуляцией, ничуть не умаляет их чувств.

А как могло быть иначе? Разве мы, узнав о гибели близкого человека, не плачем сразу? Разве ждём, пока его зароют в землю — а то вдруг, мол, ещё оживёт, и зря тогда плакали? Нет, так не бывает. А если «мертвец» вдруг оживает — это уже совсем другая история.

Разумеется, всё хорошо, что хорошо кончается, что все живы и вилки нашлись, но осадок от этой истории останется в душах у многих. Игра в «Волки! Волки!» — довольно опасная игра. Особенно если играть на чувствах людей. Особенно в наши дни, когда кривая человеческой чуткости и без того стремится к нулю. Авторы kill-перформанса должны были б это понимать и не разворачивать свою постановку во всю ширину сцены. Но, видно, не до того было».

Vitali Tsyhankou: «Рады, канешне, што чалавек жывы і здаровы. Але, думаю, што цяпер пасьля кожнага ягонага допіса людзі будуць запытвацца: «А гэта таксама частка нечай спецапэрыцыі?»

А ўвогуле, канешне, гэта мара любога чалавека — паглядзець, што пра цябе скажуць пасьля тваёй смерці! Уяўляю сабе, як Бабчанка цэлы дзень чытаў выказваньні людзей пра яго, і думаў: «Як жа мяне любяць!»

Юрый Губарэвіч: «Невядома, чым тлумачыцца мэтазгоднасць сцэнара, які абрала СБУ «забіўшы і ўваскрасіўшы» Бабчанку.

Але відавочна, што гэта можа дадаць яшчэ адзін аргумант у капілку расійскіх прапагандыстаў. Акрамя стаўшага звыклым «а вы дакажыце», будуць казаць пра інсцэніроўку смерцяў чарговых ахвяраў.

Насамрэч ён жывы і хаваецца ў Нямеччыне/на выспах (патрэбнае падкрэсліць) — нешта падобнае мы чулі па выніках палітычных забойстваў у Беларусі напрыканцы 90-х».