«Дядя, ваты в больницах нет! Какой шар, какие лазеры? Хороший у аргентинцев кокс»

Едкие замечания Бабченко, Шендеровича, Макаревича и Собчак в адрес путинского послания.

Превращение Владимиром Путиным послания Федеральному собранию в рекламу новинок военпрома до сих пор остается одной из самых обсуждаемых тем в Рунете. 

Военный российский аналитик в эмиграции Аркадий Бабченко:

«А чего столько шуму-то вокруг этой ракеты? Ну, забабацали они новую титановую трубу, способную подняться на сто км вверх взамен старой «Воеводы» — и что? Чего для двадцать первого века в этом такого новейшего и уникального? Сейчас эти ракеты кто только не строит.

Я вон про одного чувака слышал, так он вообще частные ракеты делает, способные не то, что до Флориды, до Марса долететь. ИГИЛ, блин, освоил производство ракет из газовых баллонов, Ким Чен Ын пуляет уже через пол океана, а тут ядерная держава построила новую трубу на клепках, и радуется до неба, как будто какую-то невбубенную технологию изобрела.

В США вспомнили «мать Кузьмы»

Ребят, вы с этой своей радостью лет на шестьдесят опоздали. Вот полвека назад это еще было достижением. А сейчас-то чего?

Сурков предложил назвать новый комплекс вооружений «Гиви».

А вот это отлично. Хороший у аргентинцев кокс».

Публицист Виктор Шендерович:

«...Вот так вот, приставным незаметным шажочком, тихой сапой, полегоньку да помаленьку, нечувствительным образом, как бы и невзначай, а глядь: Опа! А где это мы, ребяты?

А мы, ребяты, в военизированном государстве.

Собственно, назвать его государством, в датско-норвежском смысле, и язык не повернется – медицина, христа ради, вместо законов понятия, образование садовничье, выборы узбекские. Территория, толком не освоенная и малолегитимная: сами себе на карте мира кусочки пририсовываем.

Спасибо гражданину начальнику, уточнил главное содержание жизни – на Осетии размялся, на Крыме раздухарился, на Донбассе во вкус вошел, а там и Сирия подоспела, чтобы людям формы не терять. Начальник в ад, и вся Россия – трюх-трюх за ним, как капитан Копейкин на своей деревяшке.

Тяжелый, наследственный, безнадежно запущенный военно-промышленный комплекс. Угрюмая, опасная, упрямо идущая на хер страна.

Война, мать родна. Послание Федеральному собранию – на треть про новые вооружения! Ядерный двигатель, огненный шар и лазеры. Ититская сила, дядя, ваты в больницах нет! Какой шар, какие лазеры?

Вата есть, но она в головах. Все для фронта, все для победы.

С кем воюем, дядя, за что воюем? Дай ответ. Не дает ответа, вызывая стойкое подозрение, что часть кокаина все-таки долетела до Родины. Иначе откуда такая бодрость перед тем, как всей страной лечь плашмя?

«Эти новейшие системы нужны нашей стране, чтобы добиться переговоров с другими государствами».

Дядя! Ты сам-то понял, что сказал?

Не понял. Дай объясню. Ты сказал, дядя, что с нами из-за тебя уже никто не хочет разговаривать. Что мы изгои, по твоей восемнадцатилетней милости. И что единственный для России cпособ привлечь к себе внимание человечества – это схватить его за грудки, подтащить поближе к своей повестке дня и, подышав в лицо настоявшейся своей духовностью, поинтересоваться:

– Ты меня уважаешь?

О каком «фантастическом» оружии рассказал Путин?

Не уважают, дядя. Аккуратно изолируют – и будут ждать, когда откинем копыта. Причем сделаем мы это – сами. С тобой, дядя, и Пентагона не потребуется. Стирать мир в радиоактивный пепел будем, по преимуществу, силами Останкинского телецентра, весело придумывая всей страной новые клички для коней Апокалипсиса.

Бездна, Капец и Пипец. «Русь-тройка, куда?...»

Да все туда же, в канаву. Запрягай, Селифан, давно не ездили».

Музыкант Андрей Макаревич:

«Президент трижды повторил, что мы никому не угрожаем и ни на кого не собираемся нападать, после чего тридцать минут пугал мир новейшим НАСТУПАТЕЛЬНЫМ оружием. Впрочем, не нарушать украинских границ он тоже обещал прилюдно. Трех недель не прошло...

Мы какого отношения к себе ждем?»

Кандидат в президенты России Ксения Собчак:

«За последнюю неделю персонажи вроде Владимира Соловьева и Ивана Охлобыстина пару раз обмолвились, что 18 марта мы будем выбирать «не президента, а главнокомандующего». И вот «сюрприииз»! 1 марта сотни парламентариев слушали и аплодировали посланию действующего президента Путина, в котором вооружение занимает одно из ключевых мест. Гиперзвуковое оружие с ядерным двигателями для ракет и со всем прочим добром, с помощью которого вам, уважаемые избиратели, предстоит, видимо, воевать со всем цивилизованным миром.

В общем, аплодировали все тому, что мы готовы к мировому противостоянию и войне. Сотни людей в зале, от которых зависит наша ежедневная жизнь, которые принимают законы в нашей стране – сидели и аплодировали наращиванию военной мощи России.

И голосовать, видимо, нам предлагают за войну!

Как кандидат в президенты я очень надеюсь, что 18 марта они придут на избирательные участки, чтобы выбирать все-таки Президента, а не только главнокомандующего. Нашей стране, изолгавшейся и осрамившейся перед всем миром, нужны не ракеты, а надежда на мирное будущее.

Обороноспособность страны, а значит и роль главнокомандующего определяется не тем вооружением, которое у нас есть, а той политикой, которое наше государство ведёт в отношении других стран.

От кого мы обороняемся? От своих друзей или от своих врагов? Россия должна стать более миролюбивой и иметь добрые взаимоотношениями с другими супердержавами.

Можно дружить и заключать союзы, можно вступать в международные организации для защиты своих интересов, в том числе и в первую очередь – НАТО.

Позиция наращивания гонки вооружения, которое забирает огромные средства из бюджета – это путь к нищете народа и обогащению чиновников. Мы выбираем 18 марта президента для мира или президента для войны?

Роль главнокомандующего может быть совсем другой, если мы будем выступать общим союзом с другими странами против борьбы с радикальными группировками Ислама, а не пытаться соревноваться с возможными партнерами в гонке вооружений. Женщина как главнокомандующий кажется сегодня невозможной фигурой в России, но во многих странах есть женщины – министры».

Дмитрий Быков: «Тут русский дух, тут смертью пахнет — ты чуешь этот аромат?»