«Включайте части тела, отключайте мозг!»

«БелГазета» решила заглянуть на огонек в hospitality area у Дворца спорта, чтобы посмотреть, во что спустя месяц после чемпионата мира по хоккею превратились зоны гостеприимства без иностранных гостей и отечественного пива рекой.

Немига забвения

Ещё недавно самая большая фан-зона у Дворца спорта представляла собой территорию полтергейста: тепловизоры, приборы ночного видения и счетчики Гейгера, если бы кому-то пришло в голову их здесь применить, наверняка зафиксировали бы паранормальную активность призраков свободы. Те то ли увязались за болельщиками из стран каплагеря и прикатили в Беларусь в чемоданах Samsonite вперемешку с чистыми носками, то ли наконец-то получили площадку для самовыражения вместо хрестоматийного и слабо освещенного парка Дружбы народов, в дебрях которого неприкаянно слонялись все эти годы, пугая стариков, детей и собак.

Отклонений от нормы здесь было хоть отбавляй, как в нехорошей квартире, где кто-то по ночам раскачивается на люстрах, бьет посуду и успевает вылакать весь мини-бар: белорусы улыбались, болтали с чужаками по-английски, помогая себе жестами, безнаказанно сидели на травке, подмигивали милиционерам, переодевались в рогатую нечисть и вообще устраивали не согласованные с Мингорисполкомом шалости.

На ст.м. Петровщина и у «Минск-арены» зоны полтергейста удалось вовремя локализовать, оцепив их турникетами и обшаривая карманы всякого гостя (там даже отбирали аэрозоли и заглядывали в зонтики), чтобы хотя бы отчасти вернуть его с небес на белорусскую землю. Но у Дворца спорта чертовщина существовала в безбарьерной среде и чувствовала себя как рыба в воде. До той самой полуночи, когда чемпионат уехал, а милиция осталась и вернулась к исполнению своих прямых обязанностей после двухнедельного саботажа.

Горожане сперва обрадовались, когда мэрия вдруг распорядилась сохранить нетронутым этот уголок гостеприимства с ларьками и концертами, но потом почуяли подвох: теперь это больше походило на агонию праздника, как вычхавшееся теплое «Лидское» или Старый Новый год, когда елка и «Новые русские бабки» все те же, а праздника-то и нет.

Пятничным вечером фан-зона напоминала мини-копию самой себя с пародийными элементами: те же очереди в биотуалеты, те же 3 блюда из картофеля и «колбаски по-немижски» повсеместно в меню, те же букеты пластиковых васильков и ромашек, но магнитная аномалия свободы, притягивавшая сюда каждый вечер толпы народу, схлопнулась и задраила люки.

Газоны, где еще недавно происходил общенациональный пикник на обочине с выкриками «Беларусь!», пустовали; их широким шагом пересекала крохотная фигурка дедушки в черном плаще и кепи, с авоськой звякающих пустых бутылок. Там и сям из ниоткуда выныривали спецназовцы, то попарно, то вчетвером, то вшестером, отпочковываясь друг от друга и порождая самих себя, как ртуть на ламинате, которая то разбивается вдребезги, то слипается в крупный шарик; они присутствовали одновременно везде, ничего не упуская из виду, приглядывая и за туалетами, и за сценой, и за баскетбольной площадкой, и за территорией «зеленки», где тоже могло залечь хулиганье, но почему-то не залегало. Им робко улыбнулись, шагая мимо, два ребячливых милиционера с худенькими цыплячьими шеями, торчащими из униформы, но крепкие парни, кровь с молоком, в ответ лишь зыркнули из-под беретов.

«Включайте части тела, отключайте мозг!» – взывал конферансье, когда концерт белорусских рок-групп трансформировался в кислотное диско на берегах длинной узкой лужицы, поделившей танцпол на две части и отражавшей по мере сил белорусские реалии с фрагментами танцующих тел. Здесь было очень мило, хоть и малолюдно: в среду пляшущих ребятишек и двух парней в одинаковых желтых ботинках, устроивших бешеный дабл-слэм, затесалась даже веселая пожилая пара, она – в длинной розовой куртке и юбке в пол, он – в брюках со стрелками. Они весь вечер обнимались, «чувствовали бит», как и просил конферансье, кружили друг друга и проделывали смешные старомодные па, этакую адаптацию движений под «Рио-Риту» с пластинок 40-х к современным диско-реалиям.

Лавочки по периметру танцплощадки вибрировали, а в киосках от «ТД «На Немиге» стояли очереди за котлетой «Жар-птица», но краны с пивом, увы, уже пересохли и торчали из стойки лишь в качестве издевки или ностальгического элемента декора, вроде сломанного граммофона, из трубы которого когда-то лилось столько чудных звуков.

Времена, когда девицы в коктейльных платьях закручивали здесь молниеносные курортные (для одной из сторон, во всяком случае) романы с легкодоступными не просыхающими болельщиками под «American boy, уеду с тобой», прошли, а девицы в коктейльных платьях остались. Дул пронизывающий ветер, и они пытались закутаться в клатчи или хотя бы кое-как ими прикрыться, но безрезультатно.

Шатенка неземной красоты в юбке-колоколе и туфлях на шпильках цвета индиго, в небесной пелеринке из шерсти какого-то невесомого животного, позировала своей менее привлекательной товарке с большим фотоаппаратом на очень странном фоне – позади ее виднелась лишь та самая лужица, танцующие под воображаемую «Рио-Риту» пенсионеры, кусочек сцены и довлеющий над городом «дом Чижа», на котором как раз забрезжила подсветка. Немного поодаль за этой сценкой наблюдал иностранец восточной наружности, но вполне сносный и статный. Когда девочки поцокали прочь, искать новый выигрышный задний план, он, как тень, двинулся за ними, не упуская туфли цвета индиго из виду. Тем самым с танцплощадки увели одного-единственного качественного иностранца – осталось лишь два полутораметровых улыбчивых таджика в дешевых свитерах и один турок, но уже застолбленный.

«Отрывайтесь душой и телом!» – бесновался конферансье, пытаясь выжать из фан-зоны все соки до 22.00. Дама в юбке с золотистыми морскими коньками, похожая на немножко всклокоченную учительницу каких-нибудь естественных наук, отрывалась, ничем не уступая худосочной старлетке с голым животом и татуировкой на пояснице. Та очень резво исполняла фрагменты Street Dance по всему периметру площадки. Хоть погода была такая, что чернила замерзли бы в чернильнице, если бы кто-то пришел сюда с чернильницей, но старлетку с голым животом, увы, некому было пожурить и напомнить про почки или детородные функции. Конферансье лишь разжигал ее запал, обещая отдать «самой танцующей даме» ди-джея Сашу Плюс на всю ночь, даже без согласования с самим Сашей.

Hospitality area, которую покинули призраки свободы, понуро удалившиеся в свой заброшенный парк, напоминала недавнюю саму себя лишь отдаленно, как размытое отражение в той самой длинной узкой лужице, разделившей танцплощадку на две части, на до и после. Однако ее малочисленные обитатели – баскетболисты, танцовщики, парочка из 40-х и обещанный кому-то в качестве суперприза Саша Плюс – чувствовали себя здесь в своей тарелке или cup of tea, этакие хранители традиций, не дающие наследию чемпионата, пусть даже и такому вот скудному, кануть в подземную Немигу забвения.